СОКРОВИЩЕ НАЦИИ. Недавно меня пригласили взглянуть, как проходит восстановление «сокровища Британской нации» – старого здания Race Control на трассе в Гудвуде. Этот бесценный исторический памятник, на вид крепкий, по словам лорда Марча, «едва стоял». Поэтому сейчас его реставрируют, там будет клуб и смотровая площадка для пилотов и их гостей. В процессе реставрации мастеров ждали открытия. Например, знаменитые часы все эти годы держались на честном слове. Но теперь здание укрепили стальными конструкциями и каркасом не хуже, чем у автомобиля.
Но сокровище нации, о котором я говорю, не старое здание, а сэр Стирлинг Мосс – гость церемонии в честь окончания строительных работ. Даже в компании Йохена Масса и Алена де Кадене Мосс буквально стоит особняком.
Все гости ушли в тень с яростного полуденного солнца, потому что день был, пожалуй, самый жаркий в году, но стойкий долгожитель решительно отказывался двинуться с солнцепека. «Не беги от солнца в Англии, – сказал он мне. – Никогда не знаешь, когда оно выглянет снова».
Самое трудное в интервью с сэром Стирлингом, одержавшем первую большую победу именно в Гудвуде (в 1948 году на Cooper 500), удержаться от клише и не задавать сто тысяч раз заданные вопросы. Даже его джентльменскому терпению есть предел.
Мы начинаем, вспомнив великого, но непризнанного Тони Брукса – «он мог ездить на чем угодно!» – и обсудив трудности участия в исторических гонках наравне с любителями. «Одни отлично справились бы в те времена, у других это получилось бы хуже, но они забывают, что эти машины не стали безопаснее с тех пор». Дальше речь зашла о мягкости к нарушителям правил: «Просто измерять ход поршня и диаметр цилиндра, а махинаторам запрещать участие на 10 лет».
Мы поговорили и об окончательном решении Мосса оставить гонки: «На Ле-Мане мне было 80, я уже всем мешал. Мне невыносимо думать, что я – старая развалина, которая мешает другим пилотам или что люди думают: он свое отъездил. Вот и всё».
Вспомнили мы и таланты его покойной сестры Пэт: «Мы ехали на Sprite в Себринге вместе со Стивом Маккуином и остальными. Пэт попробовала свои силы, и оказалось, что она едет не хуже других!»
Еще говорили о том, почему Гудвуд – особенное место («Герцог Ричмонд был такой энтузиаст, ты как будто приезжал к друзьям») со своей атмосферой: «Больше не всегда значит лучше. Гудвуд – игра в поло, а Сильверстоун – футбольный матч!»
Поскольку мы были в Гудвуде, нельзя было не вспомнить аварию 1962 года, которая оборвала карьеру Мосса. Он посмеялся над теорией «жевательной резинки» (говорили, будто бы Мосс жевал резинку, подавился и потерял сознание), назвав все это полной чушью, но сказал, что и сам не очень помнит, как все было. «Я нагонял Грэма (Хилла), и вот тут началась неразбериха. Мне показалось, я увидел, как маршал показал синий флаг Грэму, и Грэм махнул, что он меня пропускает. Я и поехал. Но когда поехал, увидел, что места-то в повороте больше нет. Вылетел на траву, тут все и случилось. Скорее всего, Грэм решил, что флаг не ему, и просто показал маршалу, что видит флаг. И поскольку он не знал, что я поехал, он шел своей обычной траекторией. А я-то думал, он останется внутри и пропустит меня». Уверен ли он, что все так и было? «Не знаю, честно говоря, но чем эта версия хуже других?» – смеется он.
Моссу предложили вернуть память под гипнозом, но он отказался. «Я верю в гипноз, – говорит гонщик. – Но меня предупредили, что этим я могу снова спровоцировать паралич, и честно говоря, дело не стоило такого риска».
А что если бы не было аварии? Он отвечает, не задумываясь: «О, я бы ездил до 50 лет. Мой учитель и вдохновитель Фанхио так и делал, и был лучшим».
Учитель и вдохновитель? Может быть, соперник? «Только не в одноместниках. Он был непобедим. Я мог обогнать его в спорт- карах, и потом понял, почему. Он смотрел на колеса, когда ехал, а в кузовных гонках такого не сделаешь. Поэтому я всегда ехал в 90 метрах впереди, а Фанхио в двух метрах впереди остальных. Ну разве не здорово?»
Странно слышать о том, что Фанхио – лучший, от человека, который бросил бы спорт, если бы не добился успеха. «Я никогда не был из тех парней, что всегда едут сзади.
Я их очень уважаю, потому что я бы такого не выдержал. Но если ты можешь принять такой статус эмоционально, то, возможно, ты умственно не способен быть лучшим. Принять величие Фанхио – совсем другое дело, это факт, с ним не поспоришь».
